Трасса смерти: Одностороннее перемирие в авдеевской промзоне

Репортаж с позиций защитников Донбасса в районе печально известной трассы Донецк — Горловка

Эта поездка планировалась нами давно. Так получилось, что раньше автору приходилось бывать на позициях защитников Донбасса в районе авдеевской промзоны только в условиях, когда съёмка была либо строго-настрого запрещена, либо вовсе было не до неё. И вот, наконец, в один тёплый сентябрьский день нам удалось получить добро на выезд.

Участок трассы Донецк-Горловка в районе Ясиноватского поста ГАИ и бывшего оптового рынка «Господар» считается одним из самых опасных и напряжённых в Донбассе. Ещё в начале 2016 года украинские каратели захватили большую часть находившейся в нейтральной полосе авдеевской промзоны и вплотную приблизились к трассе, сделав движение автотранспорта по ней невозможным. С тех пор, редкий день здесь обходится без обстрелов и провокаций со стороны засевших в Авдеевке украинских оккупантов. И, к сожалению, их результатом зачастую становится гибель лучших защитников Шахтёрского края

Буквально за несколько дней до нашей поездки погиб командир роты разведки бригады «Восток» (ныне в составе Внутренних войск МВД ДНР) Алексей Троцай (позывной «Лев»). Трагедия произошла во время эвакуации из зоны обстрела погибшего и раненого бойцов соседнего подразделения.

«Прошла информация, что вон там на кольце двое — «200-й» и «300-й», — показывает нам подчинённый «Льва» молодой боец с позывным «Дьяк». — Их надо было срочно эвакуировать. Командир уточняет информацию, берёт разрешение у своих прямых начальников и выдвигается во главе группы быстрого реагирования с базы. Они подъехали к месту, а укропы дали очередь из «Утёса» (12,7-мм станковый пулемёт – прим. автора). Одна из пуль влетела в машину и попала прямо в командира».

«Это был самый лучший Командир с большой буквы! Он всегда знал, что происходит на позициях, постоянно был рядом со своими бойцами, с каждым здоровался за руку. Командира не стало – мы лишились и рук, и ног», — с горечью говорит защитник Донбасса.

«Дьяк», которому поручили сопровождать корреспондента на позиции, житель одного из шахтёрских посёлков под Макеевкой. На войну пошёл, когда ему исполнился 21 год. Мотивы, побудившие его взять в руки оружие, объясняет следующим образом:

«Когда «айдаровцы» стояли под нашим посёлком, они убили молодую девушку и закопали под шахтой. Так вот, эту девочку я знал…».

Несмотря на жгучую ненависть к оккупантам, ставший снайпером боец очень тяжело переживал своего первого убитого «укропа». По его словам, произошло это случайно, и он опередил выстрел противника буквально на доли секунды, заметив на расстоянии в 150 метров ремень снайперской винтовки противника.

«Я потом очень долго курил и реально думал, что мне повезло, потому что, как мне показалось, он меня увидел раньше. Я просто считай с испуга нажал на спусковой, — делится воспоминаниями «Дьяк». — Это было моё первое убийство, и было очень тяжело. Тем более, я человек, который раньше каждое воскресенье ходил в церковь».

По словам бойца «Востока», командир ему выдал премию за уничтоженного вражеского снайпера и дал увольнительную на несколько дней, чтобы излечить душевные страдания по убитому врагу.

Боец напряжённо вслушивается в тишину, которая здесь может быть прервана в любой момент:

— Бывает такое, что они нас несколько дней не трогают. Прострелы не в счёт. Где-то в стороне или у соседей 120-й (120-мм миномётная мина или 122-мм артиллерийский снаряд – прим. автора) может упасть. Но это не значит, что так будет продолжаться. Это значит, что у укропов есть хитрый план: мол, сейчас они расслабятся, недельку-другую мы подождём, а потом опять как дадим по ним 120-ми.

По словам защитников ДНР, обычно сильным миномётным обстрелам предшествуют провокации в виде прострелов из лёгкого стрелкового оружия, пулемётов и гранатомётов. Но бывают и исключения.

«Было такое, что перед тем как начать крыть из миномётов, они выпускали один «сапог» (станковый противотанковый гранатомёт СПГ-9 – прим. автора) мимо. Или они нас таким образом предупреждали, или наводчики просто промахивались, но первый «сапог» шёл строго в поле. И через 3-5 минут начинали крыть 120-ми. А на днях… Полпятого вечера, пацаны ещё работают. Прилетает 120-я мина. Ни пострелушек, ничего. Просто взяли и выпустили 120-ю мину на два часа раньше, чем обычно», — рассказывает «Дьяк», показывая на следы недавних прилётов.

Защитник Донбасса поясняет, что отвечать им на обстрелы сейчас категорически запрещено. Перемирие соблюдается, но только в одностороннем порядке нашей стороной. Противник даже не пытается делать вид, что перемирие существует. Напротив, укропы постоянно выкладывают в сеть видео обстрелов наших позиций, сопровождая их «патриотической» музыкой и радостными комментариями, мол, у сепаров много «200-х» и «300-х». Стоит ли говорить о том, что это не самым лучшим образом сказывается на настроении бойцов?

«Мы стояли, где железка проходит от котельной. Смотрю, по железке солнце пролетело. Шар огненный. А это ПТУР (противотанковый управляемый ракетный снаряд – прим. автора) был. Потом они в интернете видео выложили, как по нам из ПТУР ударили. Вон там бруствер, я с него как раз скатился, когда по нам ПТУР прилетел», — показывает ополченец.

От позиций защитников Донбасса до центра Ясиноватой – крупнейшего железнодорожного узла не только на России и в Украине, но и в Европе, всего пара-тройка километров. Примечательно, что украинские боевики бьют не только по позициям военнослужащих ДНР, но и целенаправленно разрушают городскую инфраструктуру. Так, некоторое время назад украинцы обстреляли ПТУРами центр города. Лишь по счастливой случайности никто не пострадал

Выпив с бойцами в блиндаже крепкого фронтового чая, отправляемся непосредственно на наблюдательный пункт. «Дьяк» проводит нас по траншее, возле которой как раз кипит работа. В условиях продолжающейся уже более четырёх лет позиционной войны в момент затишья военнослужащие Донбасса занимаются тем, что строят новые укрепления взамен разрушенных и повреждённых, а также совершенствуют уже возведённые оборонительные сооружения.

«Ты заметил, что на столбах ни одного отбойника нет? Как думаешь, куда мы их дели?», — с хитрецой спрашивает наш сопровождающий.

Ты сейчас думаешь, что если бы мы их на металл сдали, то он явно не спрашивал, — продолжает «Дьяк». — Так вот, они все пошли на укрепление позиций и лежат на перекрытиях. Кстати, многим они нас спасают. Тут три наката, а между каждым накатом ещё лежит шахтная резина, а сверху уже металлические отбойники. Они дают жёсткость и сопротивление, и от них бывает, что взводятся мины. Конечно, иногда пробивает, но всё равно… Это укрепление, которое ввиду своих рёбер жёсткости помогает нам выжить.

Военнослужащий демонстрирует нам одну из бойниц. По его словам, сделаны они «по канонам наших дедов». Спил брёвен лежит так, чтобы из неё удобно было вести огонь.

«Видишь вон тот лесочек, — указывает наш собеседник в сторону противника. — Они там сидят. Ближайшая к нам огневая точка – 450 метров».

Рядом с местом, в сторону которого указывает «Дьяк», проходит ещё одна трасса на Константиновку. По правую сторону от неё остаётся Донецкая фильтровальная станция, которая обеспечивает водоснабжение ближайших населённых пунктов по обе стороны линии фронта. Несмотря на то, что ДФС находится в нейтральной зоне, украинские боевики расположили свои передовые позиции непосредственно перед станцией и неоднократно подвергали её обстрелам. Сложно себе представить, каким ежедневным рискам для жизни подвергается персонал станции, который вынужден работать на этом объекте инфраструктуры. После нескольких инцидентов, едва не закончившихся трагедией, доставка гражданского персонала на ДФС осуществляется лишь в сопровождении представителей миссии ОБСЕ в строго определённое время

«Вон, кстати, видишь машину? Вон-вон, на дороге стоит машина сгоревшая, — показывает наш сопровождающий в сторону константиновской трассы, где виднеется ржавый остов легковушки. – Это когда-то четыре пьяных укропа выехали и начали прямо там же колесо монтировать. Наши их заметили и давай поливать из пулемётов. К сожалению, никто из них не пострадал. Они быстро свалили в кусты к своим позициям»

Быстро проходим по окопу на наблюдательный пункт, который оборудован по всем правилам военной фортификации.

«Когда здесь когда будешь проходить, то будь осторожен, пригибайся, а то они часто сюда лупят», — предупреждает «Дьяк».

Внимательно осматриваю в ТР-ку (труба разведчика – прим. автора) временно оккупированную противником территорию Донбасса. Сразу за остовами зданий в промзоне начинается жилой сектор Авдеевки – частные дома соседствуют с многоэтажками, блестят купола православного храма. Чуть дальше отлично видны трубы Авдеевского коксохимического завода.

Сопровождающий боец показывает, где вывешен украинский флаг, а также многоэтажку, на которой у противника находятся «глаза».

«Моему сыну сейчас четыре года. Он растёт по канонам русского народа. Я его не учу тому, что Украина – это плохо. Он вообще про Украину пока знать не знает. А там, к сожалению, растут такие же дети, только их учат, что мы — враги, сепаратисты. Вот, допустим, ребёнку сейчас 5 лет, он это запоминает. Через 15 лет он возьмёт в руки оружие и пойдёт убивать, просто потому, что мы якобы террористы. Это война реально ни на одно поколение», — рассуждает ополченец.

По словам бойца, больше всего ему не хочется, чтобы и его дети, когда вырастут, также вынуждены были воевать и сидеть в этой грязи:

«Дайте нам «грады», танки. И очень скоро мы где будем? Правильно, над Киевом вешать свой флаг. Как наши деды над рейхстагом», — подытожил защитник Донбасса.

Дмитрий Павленко, специально для News Front