Война без правил: Польша создаёт группу противодействия Путину

А я, может, своего разрешения на операцию не давал!
А равно и мои родные. Я иск, может, имею право предъявить!
(М. А. Булгаков «Собачье сердце»)

Снова вернуться к теме забывчивого «мира спасенного» и высказываниям его наиболее одиозных представителей заставляют события, связанные с 75-летием освобождения Польши от фашистов…

Достаточно высокопоставленные должностные лица этого государства крепко обиделись на высказывания В. В. Путина, который емко охарактеризовал посла Польши в нацистской Германии, целиком и полностью одобрявшего деятельность Гитлера, да еще и пообещал ставить на место фальсификаторов истории фактами и документами.

Реакцию, конечно, можно было предвидеть, но результат превзошел все ожидания — создается в Варшаве целая рабочая группа ученых мужей, вы только вдумайтесь для чего — для опровержения высказываний главы соседнего государства по поводу истории Второй мировой! Джордж Оруэлл наверняка бы оценил…

А пока договориться польские историки и политики никак не могут — отрицать, что именно советский солдат изгнал гитлеровцев из Польши, не получается (это уж совсем «дважды два — равно пяти»), но старательно пытаются раскрутить мысль о том, что избавление от концлагерей, гестапо, расстрелов, оказывается, «не принесло свободы», а было «оккупацией».

Другие в довесок к этому кричат, что могли бы «освобождать и побыстрее» — одним словом, «эй вы, злобные советские оккупанты, дайте водицы напиться, а то кушать хочется так, что и переночевать негде!».

Напоминает это, откровенно говоря, поведение пресловутого булгаковского персонажа, реплика которого вынесена в качестве эпиграфа.

Отбросим то, что ПНР ни дня не была в составе РСФСР или СССР, что государственные посты занимали свои родные идеологически выдержанные товарищи, а не чиновники из Москвы, что согласовывать печально известное Варшавское восстание с Москвой никто и не пытался, да и местные, о чем неоднократно свидетельствуют рассекреченные документы, далеко не всегда придерживались антифашистских взглядов — все это не важно для тех, кто пытается 75 лет спустя махать кулаками в сторону советского солдата!

Особенный «шарм» происходящему придают попытки торговаться (правда не понятно с кем) — дескать, «злые Советы» должны были уйти, вот тогда, глядишь, мы их, так и быть, признали бы освободителями, а теперь не можем — господа, за вашу жизнь сложили головы более полумиллиона наших солдат и мы вам в принципе не должны ничего, а если России еще свои счета решим выставить — спорный вопрос, кто кому должным останется!

Учитывая, прямо скажем, сложную историю российско-польских отношений, как минимум, за последние 4–5 веков, можно предположить, что дело-то не в царях и не в коммунистах…

Хороший вопрос возникает, как же на всё это реагировать — безусловно, фальсификаторов истории нужно ловить на лжи и опровергать фактами, но уход в глухую защиту опасен тем, что она воспринимается как попытки оправдаться, а значит, косвенное признание некой своей «вины».

Если садишься играть в карты с шулером, мошенником — велик ли шанс выиграть, неукоснительно соблюдая правила?

Не связывая себя политкорректностью, предлагаю задаться вопросом — а не следует ли отвечать на том языке, который поймут?

Если на официальном уровне в Польше просто-напросто переписывают историю, приписывая СССР развязывание Второй мировой, уместно ли сохранение в России на государственном уровне той позиции, например, по более чем дискуссионному и неоднозначному «Катынскому делу», которая была обозначена 10 с небольшим лет назад?

Когда идет война с советскими памятниками, уместно ли сохранение в России некоторых мемориалов, поставленных тогда же, в рамках политики «мир, дружба, жвачка»?

Кто-то скажет, дескать, не нужно уподобляться подобным методам, но у любого всепрощения и благородства есть пределы, и эти пределы наши заклятые друзья по бывшему Варшавскому договору уже не единожды перешли…

Читайте также: «Это НАША победа!» — президента Чехии поставили на место за слова об отказе ехать на 9 мая в Москву

Андрей Степной, специально для «Русской весны».