Война под Ясиноватой: туманные будни «перемирий»

В этот раз мы отправляемся на позиции в густом тумане: белые снежные поля и небо сливается воедино. Командир роты Внутренних войск «Жора» решил лично отвезти нас, в сопровождении – еще один боец с позывным «Хамелеон». Машину иногда заносит: мы вязнем в подтаявшем снегу, но «Жора» умело возвращает нас на дорогу, если такой её можно было назвать.

Пока едем, «Хамелеон» рассказывает, что на днях, как раз по туману, через линию фронта пыталась пройти группа украинских диверсантов. ВСУ сначала открыли шквальный огонь по позициям ДНР, используя обстрел, как отвлекающий маневр, и в это время ДРГ попыталась пройти вдоль посадки у поля. Но наши бойцы вовремя её заметили, и достичь какой-то цели у украинских диверсантов так и не получилось.

По пути замечаем сгоревший легковой автомобиль – украинские освободители «достали» машину из АГС, благо водитель вовремя успел выпрыгнуть.

«До украинских позиций тут совсем недалеко. Если ты стреляешь с высоты, то из АГС на два километра можешь закинуть. По прямой тут дальность полтора километра, а на некоторых участках – всего лишь метров 700-800. Машину могли отследить, или же скорректировать огонь с помощью беспилотника, – говорит «Жора». – Прилетело прям в машину, хорошо, что водитель был военным, не запаниковал и успел вовремя выскочить – остался живой и здоровый. Это главное. А железо – это не жизнь».

Братья меньшие на фронте

За такими разговорами и рассуждениями подъезжаем на место, где нас встречают бойцы ДНР и их братья меньшие. Звонким лаем приветствует очаровательный пёс – немецкая овчарка с необычной кличкой Козлик. Его на позиции к ребятам ещё щенком привез командир, и теперь он вместе с ними несет службу.

«Козлик давно уже с нами: у меня с ним много фотографий, когда он еще совсем мелким щенком был, – с улыбкой отмечает «Хамелеон». – Он на любую мелочь обращает внимание. Что-то где-то немного бухнет – мы не слышим, а он уже ощущает. Если Козлик прячется, то скоро начнется что-то серьезное, и мы тоже предпринимаем меры повышенной безопасности».

Ближе к кухне мы встречаем и второго питомца защитников ДНР – кота Зёму. Ребята смеются, говорят, что кот чувствует себя хозяином, только пока Козлик остается на цепи. На «промке» Зёма живет уже давно: «Жора» нашёл его маленьким котёнком в лесопосадочной полосе недалеко от позиций. Уже тогда котёнок был ранен, и долго отлеживался в блиндаже возле печки.

«Видите, какой наглой мордой он вырос, – спрашивает «Жора», когда кот снова выходит к нам из тёплой кухни. – Зёма у нас разведчик. Иногда видим, как по утру с той стороны возвращается, или может ночью внезапно прямо в бойницу запрыгнуть».

Зёма словно понимает, что сейчас говорят о нём: ходит вокруг командира и ребят, громко мяукая. «Хамелеон», смеясь, добавляет, что кот хотя бы сейчас научился мяукать – раньше из-за ранения он только хрипел. Теперь Зёма – ласковый и бойкий кот, который не боится охотиться даже на крупных фазанов.

Мы немного обходим позиции по кругу. За время, пока меня тут не было, ребята провели серьезные строительные работы. В первую очередь, ради безопасности, так как с украинских позиций часто сюда прилетает.

«Здесь ранения получил один наш товарищ, – рассказывает «Хамелеон». – Прилетел АГС, и его ранило в щеку, пробило живот, грудь, ногу – четыре проникающих ранения, и я получил ранение в колено. После этого мы еще более тщательно построились тут. Тем более самая ближайшая украинская позиция отсюда находится менее чем в километре».

«Общество уже не примет тех, кто стоит на той стороне»

Пока я рассматриваю постройки и слушаю бойца, мой коллега, польский фотокорреспондент Давид Худжец общается с командиром: тема разговора от военного дела плавно то переходит к политике, то возвращается обратно.

«Смотри, как получилось. Мы пошли воевать за Русский мир, мы хотели присоединиться к России. Сейчас нам говорят: возможно, будет интеграция в состав Украины, то есть, мы будем с особым статусом, – говорит «Жора». – Да, если война прекратится, меньше пацанов будут погибать, лазать непонятно где на передовой – будем копать не блиндажи, а картошку на огороде. Но есть одно большое «но»: общество уже не примет тех, кто стоит на той стороне. Не получится по щелчку политиков нас обратно «интегрировать», здесь просто будет бойня. Не будет позиционной войны – будут убивать друг друга так, на местах. Их настроили, что мы – террористы, плохие, нас надо уничтожить».

Не обходится и без обсуждения грядущих президентских выборов в Украине. «Жора» передаёт нам то, что услышал от своих знакомых, ныне проживающих в Украине. А рассказывают они о том, как в Украине заставляют голосовать за Порошенко: просто приходят на предприятия и заставляют работников в добровольно-принудительном порядке отдавать за него свои голоса. Условия достаточно просты, кто не согласен – потеряет работу.

«Вот выгонят с работы человека, и куда он пойдет? На паперть? Он будет держаться своей работы, а потому поставит галочку там, где скажут. А пенсионерам предлагают тысячу гривен «за галочку» за Порошенко. Это реальные сведения, так как не только мне рассказывали об этом знакомые», – добавляет командир.

Вдалеке раздаются выстрелы из стрелкового оружия, и наш разговор снова возвращается к текущим делам. По словам и бойцов, и командира, в туманные дни на линии фронта могут «гулять» только ДРГ, ведь в таких условиях вести какие-то наступательные действия просто невозможно. Участок у «авдеевской промки» всегда был неспокойным и самым жарким, сегодня же защитники ДНР рассказывают, что на каждую позицию у укропов словно есть своё расписание: то минами обложат, то обстреляют из АГС и крупнокалиберного стрелкового. Это уже устоявшаяся норма. С точки зрения мирного жителя, это жутко, но для ребят, которые пять лет стоят на передовой, в этом нет ничего удивительного.

«О наступлениях говорят много. Но вот сейчас, например, снег тает, потом будет грязь – техника не проедет, да и люди, обвешанные брониками, разгрузками и оружием далеко по слякоти не уйдут. Будет большой глупостью идти по такой погоде в наступление – мы сможем спокойно их отстреливать, как в тире. Они хоть киборгами себя называют, но по такой погоде повязнут быстро», – указывает «Жора», и этим отвечает на наши вопросы о возможном наступлении с украинской стороны.

Тихие разговоры у печки

Перед ротацией нам разрешают подняться ещё на одну позицию. «Хамелеон» идёт с нами – сегодня его задача всюду нас сопровождать. Возле знакомых блиндажей нас уже ожидал «Фанат»: парень из Макеевки, с которым я знакома уже больше года. Обстановку боец характеризует довольно кратко, но вполне понятно: «Их не поймешь, что они там делают. Напьются и начинают обстрелы: мол, вперед: мы герои, ура. Пусть идут вперед, мы их ждем».

Невольно речь заходит о привычных для ВСУ провокациях перед православными праздниками, и ребята вспоминают, как на передовых позициях провели в этом году Крещение Господне.

«На Крещение мы подготовили по три ведра холодной воды. Поставили на улицу, чтобы она зарядилась правильной энергией, набрала необходимую температуру. После становились на колени, крестились, и три ведра ледяной воды выливали на каждого, – рассказывает «Хамелеон». – После первого ведра я подскочил и почему-то начал бежать, даже не сразу понял, что остановиться надо и обратно. Но это чувство непередаваемое, будто заново родился».

Военнослужащие подтверждают, что украинские усиленные обстрелы или провокации перед значимыми православными праздниками – уже привычное дело. Особенно, если на позиции возвращались так называемые «нацбаты». «Что с тех безбожников взять» – задаётся «Фанат» риторическим вопросом, при этом отмечая, что и он, и его сослуживцы к таким праздникам стали относиться гораздо серьезнее, чем до войны.

Ребята бодро продолжают общаться с моими коллегами, а я иду в блиндаж к печке – за это время уже успела немного продрогнуть. Там знакомлюсь ещё с одним бойцом с позывным «Тихий». Молодой мужчина из Иловайска, на войне – с 2014 года. Немного понаблюдав за ним, я понимаю, почему парню дали такой позывной, а после он сам подтверждает мои догадки: говорит, что человек он спокойный и почти неконфликтный. Из-за характера «Тихим» и прозвали.

«Тут обо всём по чуть-чуть думаешь, и о мирной жизни иногда задумываешься, вспоминаешь, – отвечает мне «Тихий», когда я ближе подсаживаюсь к буржуйке. – Но на гражданке уже толком друзей и не осталось – у нас уже разные идеи, разные приоритеты в жизни. Дома меня только мать ждёт. Быт и семейные дела, а личную жизнь строить трудно: появишься два-три раза в месяц дома – кто столько ждать захочет?»

«Тихий» немного рассказывает о себе, аккуратно, фраза за фразой. Ему сложно поверить, что эта война когда-нибудь закончится, так как слишком многим, на его взгляд, она выгодна. Из-за этого он и не пытается строить планы на жизнь: будет военным, а дальше как сложится. А сейчас его, теперь уже как родные, товарищи остаются на передовой, и он остаётся вместе с ними.

Пять лет на войне всё равно накладывают отпечаток особой усталости, а за короткие выходные едва кто-то успевает хоть немного отдохнуть. Но все эти тяжести не останавливают никого из них: ни «Тихого», ни «Фаната», ни «Хамелеона».

Мы возвращаемся к другим укреплениям, где нас ожидает «Жора». Поездка не обходится без общей фотографии, чая в теплой кухне и жизненных баек. Непринужденная беседа, перемежеванная добрыми шутками друг над другом, немного расслабляет. Думаю, на фронте без этого никак: нельзя всегда оставаться сосредоточенным, в напряжении, и не сойти с ума. Я долго наблюдаю за бойцами, которые стали друг для друга почти второй семьей, а перед отъездом желаю всем оставаться целыми и невредимыми…

Когда я дописываю этот текст, я уже знаю, что блиндаж, в котором мы с «Тихим» грелись у печки, сгорел дотла в результате украинского обстрела. «Освободители» Донбасса положили на небольшой участок несколько десятков 120 мин, и от укреплений защитников ДНР ничего не осталось. Во время обстрела «Хамелеон» получил контузию, но, к счастью, никто из бойцов не погиб.

И я невольно думаю снова: оставайтесь целыми и невредимыми.

Автор: Виктория Толкачёва
Фоторепортаж Давида Худжеца специально для ИА «Новороссия»

1 из 47

#ВойнавДонбассе